Юрий Соломин: «Если фигу делаю - значит, здоров!» [видео]

Напоить чаем и накормить пирожком гостя, будь то королева, министр или журналист, - одна из традиций худрука Малого театра.

Фото: Сергей ШАХИДЖАНЯН

С борщом, с пельменями, с газетами. Об этом и о многом другом Юрий Мефодьевич рассказал «Комсомолке» накануне в своем знаменитом кабинете в Малом театре, где что ни вещь, то – событие.

- У вас здесь столько сокровищ, что и Али Баба позавидует, - маски, портреты, статуэтки. А что тут самое любимое?..

- Нелюбимого не держим, для меня театр – мой дом, и это очень домашний кабинет, - улыбается Соломин. – Видите, картины – их Куросава подарил на день рождения в 74 году, когда я начал сниматься у него в фильме «Дерсу Узала». Он же художник. Закончил академию художеств в Японии, а потом уже стал заниматься кино. Мы тогда только 2 месяца проработали вместе и тут его помощница говорит: Куросава-сан тебе готовит подарок. И он нарисовал голову тигра – в память о фильме. Так что, пожалуй, это самая дорогая вещь, которая у меня есть. Еще вот на стене фотография Королевы Елизаветы с ее автографом. Она у нас в театре в 94-м году была. Мы думали: надо ей что-то подарить на память. Но в те году сложно было и с деньгами, и с подарками. И придумали мы ей палехскую шкатулку с изображением Малого театра преподнести. Заказали художнику. Я ей вручаю и говорю: презент, Малый театр, гудбай, - весь мой английский словарь. Правда, еще несколько нехороших слов знаю. Она оживилась, брови вскинула и говорит: «Сеньк ю». Мне из ее свиты потом кто-то сказал: «Елизавета коллекционирует коробочки. Вы попали в точку». Через месяц я получил эту фотографию от нее с ее автографом. Еще есть подстаканник и пепельница хрустальная, – все, что осталось у меня от отца. Он, кстати, родился тоже 18 июня. И мы всегда отмечали вместе - у тетки, его сестры. У нее был свой домик с садиком в Чите. Виташа, брат, добывал мне в подарок конфетки.

Учусь честности у собак!

- Юрий Мефодиевич, знаю, что мужчины раздражаются, когда их спрашивают про знак зодиака…

- Правильно. Говорят, я Близнец. А что это такое? Я про это ничего и знать не хочу.

- У Близнецов двойственная натура, но, вы-то, кажется, очень цельная личность.

- Это от лукавого. Как и гадания по руке, - тут Юрий Мефодьевич показывает левую ладонь, - что тут нагадаешь, если на всю руку разрез от операции? Это мои любимые собаки из-за меня подрались. Овчарка Маклай и дворняга Яшка. Приехал зимой как-то с долгих гастролей. И на дачу. Они кинулись ко мне и, как Бобчинский и Добчинский, столкнулись в дверях и схватились. Я их стал растягивать и кто-то из них клыком шаркнул - а клыки там, будь здоров, какие были. Я потом месяц лечился в гнойной хирургии. А когда смог этой рукой сделать фигу – все, здоров.

- А сейчас есть собаки?

- У меня только дворняги, потомки Маклая - трое. Кошек пять штук. Да еще коллекция «собачья» (в кабинете действительно много разных «песьих» фигурок – прим. авт.). Я мечтаю, чтобы здесь жила собачонка. На даче есть маленькая – но она же ненормальная, все здесь разгрызет. Я как-то торопился, обуваюсь-одеваюсь, с машине смотрю, пятки нет на одном башмаке – отгрызла. Теперь у меня в театре и запасная обувь, и костюмы - полный ажур. Бывает, вызывают срочно, а собаки попрощаются лапами, и ты грязный. Я как-то обозлился, вернулся, говорю: так, ну-ка все быстро ко мне! Сели! Все сели. Смотрят честно. Спрашиваю: кто это сделал? И маленькая убежала. Поняла. О кошках и собаках могу рассказывать сутки. Я у них учусь. Правде. Органике. Они не врут. Они честно смотрят в глаза. А если виноваты - отворачиваются. Теперь я знаю, как это играть.

Картошка, селедка - вот мои деликатесы

- Юрий Мефодиевич, какое фирменное блюдо вас дома ждет в день рождения?

- Я что-то теперь не очень люблю встречать дни рождения дома – во-первых, нас не так много уже осталось. Но, может быть, я попрошу сделать пельмени – я их обожаю. А вообще, мне всегда делают борщ – и там большой кусок красного мяса. И всякие пирожки. Я просто каждый день люблю есть хорошо. А всякие салаты и устраивать показуху – не люблю…

Фото: Сергей ШАХИДЖАНЯН

- А из деликатесов?..

- Картошка, селедка, пельмени, соленые огурцы, винегрет. Вот я люблю такие деликатесы. К сожалению, мучного много мне нельзя, но пельмени!.. Я пытаюсь, конечно, - говорю себе, стоп, Юра, хватит.

- В театре вы царь, бог и командир. А вот дома? Вертят вами женщины – жена, дочь, внучка?

- Конечно, но хочется думать, что не вертят. А они, наверное, думают, что вертят. Кто прав, я не знаю. Внучка Саша не имеет права еще, хотя она уже что-то советует, но иногда ей старшие говорят: выучишься, потом уж советуй. Во всяком случае, мы как-то вертимся уже 50 лет и даже больше.

- Что вы думаете о любви?

- Если по большому счету, то никто на этот вопрос не ответит. Я не знаю, что такое, любовь. Есть любовь к Родине, есть – к родителям, есть влечение полов. Читал в газете, как мать – у нее рак и она тяжело умирала – просила сына помочь ей уйти с этого света. Он долго отказывался, а потом это сделал. И сам вызвал милицию-полицию. Он сам милиционер. Что это такое?

- Многие говорят, что это очень страшная вещь, на самом деле.

- Это страшнее, чем что-либо. Я не знаю, как поступит суд - потому, что законы должны применяться ко всем… Если бы я знал, что такое любовь, написал бы трактат.

Мне Бог - советчик

- Рей Брэдбери недавно умер, а у него был такой рассказ - «И грянул гром». Там турист на экскурсии в прошлое сошел с тропы и задавил бабочку. Возвратился – и не узнал свою эпоху – все изменилось из-за бабочки. У вас в жизни были такие мелочи из-за которых все менялось?

- Нет. Я с детства мечтал быть артистом. Я в 8 или в 9 классе увидел фильм «Малый театр и его мастера». Это было в Чите в 1949 году. Запомнил адрес и в 53-м, когда закончил школу, то, не дойдя до дому, на почту пошел - тогда ведь не было ксероксов-шмероксов этих. Написал письмо, чтобы мне выслали вызов для поступления в Щепкинское училище. И мне выслали. Отец очень хотел, чтобы я поступил туда, хотя и не говорил. А мать хотела, чтобы я был доктором, хирургом. Потому что я занозы вытаскивал хорошо. Ехали мы с отцом из Читы до Москвы почти 8 суток. И у отца здесь украли документы. Я прошел два тура на курс Веры Николаевны Пашенной. А до третьего тура нам не на что было дожить. И отец говорит: «Ты иди, и ей все расскажи». Может быть, в другой раз я бы огрызнулся, но здесь я как-то пошел. Это судьба, какая-то. Пашенная выходит: «Что тебе, деточка?». Я ей все рассказал: мол, если берете, то берите сейчас. Она долго смотрела на меня и говорит: «Ну, оставайся».

- Кажется, вас по жизни не случайные бабочки ведут, а Бог.

- Знаете, есть какая-то дорога. Были сложные моменты, когда надо было решать, либо так, либо вот эдак. А третьего – надо ждать. Я останавливался на третьем. Хотите, верьте, хотите – нет, через пару дней был готов ответ, приходило то, что нужно – безо всяких моих телодвижений. В 93 году я был дома у владыки Питирима, и он подарил мне голубенькую книжечку – детскую библию. Как раз у меня внучка родилась. Он говорит: «Это внучке, но ты тоже почитай». Вот с этого все началось. И я стал что-то понимать.

- А Бог для вас, это начальник, отец или друг?

- Советчик. А что это такое? Я не могу сказать. Ты задаешь себе вопросы и сам на них должен ответить. Что-то происходит в голове, что раз и понял.

- Что вы сейчас читаете?

- Газеты. Много. Иногда допоздна. Меня гонят спать, я ложусь и все думаю: а что так, а что эдак. Я знаю многих из людей, о которых упоминают в газетах, с хорошей ли, с плохой стороны. И те, кого хвалят, я их тоже знаю.

- А как вы относитесь к назначениям в Министерстве культуры? Иван Демидов, например, - замминистра.

- Поскольку я два года был министром, то знаю все ходы и выходы - что надо делать. И знаю, почему я оттуда ушел – сам. Не всегда был согласен с другими… Но нынешних я не знаю этих людей. Они не были в том кругу деятелей культуры. Поэтому я ничего не могу сказать ни хорошего, ни худого о людях, которых я не знаю. Представьте, если бы меня вдруг назначили министром торговли. Или черной металлургии. Но ведь в любой области есть профессионалы. И в культуре. Вы поговорите с нами. Мы худого не посоветуем.