«Когда врач на операции достал мне глаз, я увидел свое ухо». Истории, подслушанные в больницах
В больницах можно услышать много интересного
Фото: Василий Вахрин
Журналист «КП» дважды за полгода полежал в больнице и неожиданно стал душой компании. Травит на вечерниках больничные байки, а народ утирает слезы от смеха.
«Глаз висит на ниточке»
- А глаз во время операции видит? – с тревогой я спросил я соседа по палате, оказавшись в офтальмологическом отделении.
- А как же! Это же глаз! – авторитетно отвечает он. 50-летний мужик считался в нашей палате бывалым. Ему в зрачок попала искра от сварки, и операцию делали экстренно, без очереди.
- Глазное яблоко, чтобы удобнее было оперировать, выдвигают из глазницы, - на себе показывал он, приподняв повязку. – И оно висит на ниточке. Я, например, видел свое ухо.
От неприятного чувства страха я не сразу сообразил, что меня разыгрывают. Понял, когда услышал смешок еще одного соседа.
Я давно уже заметил, что больничный люд поднимает себе настроение, кто как умеет. Офтальмологическое отделение в этом смысле далеко не показатель. Тут-то как раз народ в основном чинный, в возрасте. Люди ходят по коридорам осторожно, словно боясь расплескать зрение.
Совсем иное дело в травматологическом отделении, где мне также не так давно довелось побывать.
Без легкого цинизма в больнице нельзя
Фото: Василий Вахрин
Зачем ходячим яйца?
- Как мы сюда попадаем? – вводил меня в курс дела коллега по несчастью, когда я попал в «травму». Порезанная рука повисла плетью и не шевелилась. - В основном, по пьяни. Или нет?
Возразить мне было нечего.
- Поэтому народ здесь веселый, общительный, - заключил тот. – Словом, помогаем друг другу не унывать, как получится.
Убедиться в больничной взаимовыручке довелось уже во время завтрака в больничной столовой. В «травме» в столовку ходят только ходячие. То есть те, у кого что-то с руками. А если, допустим, с ногами – тогда тем привозят еду в палату. На завтрак, обед и ужин обязательно давали яйца, сваренные вкрутую. И любо дорого было смотреть, как одни однорукие пациенты держали в руках по яичку, а другие им помогали их облупливать.
- Да вы специально что ли над нами издеваетесь! – возмутился как-то пациент-новичок интеллигентного вида. – Зачем нам, ходячим, все время даете яйца? Нельзя что-нибудь другое приготовить что ли?
- Это главврач распорядился, когда узнал, что на кухне продукты в блюда не докладывают, - со смехом объяснил ему пациент-старожил. – А от яичка лишнего не отрежешь!
- Да нет, просто в яйцах кальция много, они при ваших переломах вам, пьяницам, полезны! - высунулась из окошка кухонная работница.
Что врачи, что пациенты относятся друг к другу без церемоний
Фото: Василий Вахрин
«Сестра, ко мне под гипс таракан забежал!»
В травматологии я стал свидетелем того, что теперь нет-нет, да и привожу, как яркий пример неистребимой тяги к жизни. Рядом со мной в палате лежал весельчак Витька. Все его тело кроме верхней части головы было заковано в гипсовый панцирь. И только внизу были проделаны три четырехугольных окошечка. Одно – чтобы уколы ставить.
История у Витьки банальная. Он переходил железнодорожные пути, был под градусом и не заметил, что по ним уже идет электричка.
Врачи авторитетно заявили, что ходить мужик уже никогда не будет – ни одной целой косточки в области таза. Но Витек не унывал.
- Нам медсестричку-практикантку прислали, и я придумал, как ее смущать, - подмигнул он мне с соседней койки. - Уж больно она смешно краснеет, а при ее профессии это лишнее.
И вот, та самая робкая девчушка заходит в нашу палату со своими шприцами. А Витек как завопит:
- Сестра! Мне под гипс таракан забежал, давай доставай скорей! Ой, умру сейчас от щекотки. Как-как? Через окошечко вполне достать можно насекомое!
- Витька, опять ты за свое? – строго сказал ему один из соседей. – Хватит девочку смущать!
А ночью, когда мне не спалось, я услышал, как тот самый Витька шептался в темноте с медсестричкой постарше, она присела у его койки.
- Витька, да ты чо, я же замужем! – возмущенно шептала та.
- Ну, и что? – энергично возражал он. – Я тоже женат!
Быть врачом - тяжелый труд
Фото: Василий Вахрин
Мудрый больничный цинизм
Слегка пообтесавшись, я понял: без легкого цинизма в больнице нельзя. И это, наверное, очень мудро. Причем, что врачи, что пациенты, все относятся друг к другу без церемоний.
- Ты что же это, словно на партсобрании голосуешь? – прикрикнул во время обхода лечащий врач на пациента, которому приставили на спицах отрезанные болгаркой пол-ладони. Тот всю дорогу держал раненую руку вверх.
- Так она у меня меньше болит! – пробовал объяснить ему больной.
- Сестра, двойную дозу обезболивающего, а руку - опустить! – отдал распоряжение врач. – Голосование окончено. Кто против?
А один раз я наблюдал такую картину. В палате для лежачих один курящий пациент пытался перебросить другому зажигалку. Но не добросил, и она упала между койками. И человек, который лежал на вытяжке с поврежденным позвоночником, пытался до нее дотянуться. Он до нее уже почти дотронулся.
- Так, а что у нас тут происходит? – заметил его потуги хирург, проходивший мимо по коридору. – Ах, это у нас тут курильщики!
Я ожидал какой угодно реакции с его стороны. Что он изымет зажигалку. Или, может быть, даже поднимет ее и подаст. Но он зашел в палату, прикинул на глаз и осторожно отодвинул ногой зажигалку сантиметров на двадцать в сторону.
- Если постараешься, достанешь! – пообещал он курильщику. – Вытягивай, вытягивай свой позвоночник, тебе полезно. И пошел дальше по делам.
- Если узнаю, что кто-то ему зажигалку подал, тут же выпишу без больничного, - пригрозил врач нам, ходячим.
«Вырвем зуб, чтобы через трубочку кормить»
Один раз в туалет, где пациенты курили тайком, зашел абсолютно голый человек южной наружности. Нижняя челюсть его была в гипсовой повязке, которая походила на опущенное забрало у рыцаря. Видимо, он не оделся после операции. Смуглый южанин остановился и начал зачем-то трогать нижнюю губу.
- Болит? – посочувствовали ему.
- Нэт, - сказал он. – Сестра сказала один зуб расшатать, чтобы вырвать и меня через трубочку кормить.
- Ты бы хоть оделся! – посоветовали мужики.
- Как оденусь? – разгорячился он. – К вам на заработки приехал, с поезда сошел, меня избили, догола раздели. И тут кормить не хотят, терпи до ужина, говорят. Ладно, я сестре денег обещал дать. Согласилась покормить. Только зуб, говорит, расшатай.
Он не понял, почему мы смеемся.
- А где же ты деньги пронес, если тебя раздели, - вдруг заинтересовался кто-то.
- Не знаю, - удивился он. – Но мои деньги все на тумбочке целые лежат. И тапочки мне сестра свои под кровать поставила.
Цинизм, сопряженный с великодушием, тут в ходу, это точно.
-
Фото: Василий Вахрин
«Добавляем в капельницу спирт, чтоб вы крепче спали»
Вынес я из травматологии и одну неразгаданную тайну. Однажды зашел в процедурный кабинет и увидел, как медсестра осторожно разливает по капельницам какой-то лечебный раствор.
- А вот бы туда еще и спиртику немного добавить! – пошутил я.
- А мы и добавляем! – совершенно серьезным голосом заявила та. – Понемножку. А ты думал, почему вы так все крепко спите? А так бы стонали по ночам, заснуть не могли.
Сначала я думал, что она явно шутит. А потом стал сомневаться: может, и действительно, добавляют. В отделении, где через хирургов проходит столько людей, в том числе и тех, кто не слишком заботится о своей безопасности, все что угодно возможно. Зато здесь работают практики-профессионалы с богатым опытом.
«Какая гангрена? Руки мыть не пробовали?»
- А можно мне записаться на курсы иглоукалывания, чтобы пальцы быстрее ожили и начали шевелиться? – выспрашивал я у доктора при выписке из стационара.
- Можно, - согласился тот.
- А в грязелечебницу? – воспрянул я духом. – Говорят, грязь поврежденным нервам идет на пользу.
- И это можно, - пожал плечами врач. – А еще лучше возьми линейку и калькулятор. Записывай, на сколько миллиметров в день нервы оживают, записал? Затем померяй длину от раны до кончиков пальцев и высчитаешь, когда они у тебя начнут шевелиться.
Забегая вперед, скажу: расчеты оправдались с точностью до дня.
Ну, а через некоторое время после выписки я, как и положено, пошел на прием в районную поликлинику. Молодой хирург снял мне гипс и обомлел, увидев коричневую кожу под ним.
- Вам надо снова обратиться туда, где вас лечили! – строгим голосом объявил он. – Кажется, у вас начались некротические процессы.
С тяжелым сердцем я пошел обратно в травматологию.
- Руку мыть не пробовали? – устало спросил мой бывший лечащий врач. – Мы ее вам карболкой мазали, вот кожа и потемнела. А вам что сказали? Гангрена?
Дома я намылил руку, подставил под кран. Чернота сошла, и на свет явилась розовая кожа. Как у поросеночка.
ЕЩЕ БЫЛ СЛУЧАЙ!
Сорванная премия, или изнанка цифровизации здравоохранения
- Мужчина, здесь нельзя стоять! Немедленно сядьте, или нас всех лишат премии,- властный окрик женщины в белом халате, размахивающей телефоном, все же напомнил, что от внешних изменений суть вещей часто остается прежней.
Со времени последнего визита в поликлинику – а прошло десять лет - она сильно изменилась. Исчезла толпа у окошка регистратуры, появилась электронная очередь, ну и в целом как-то веселее, посвежее, что – ли…
Если бы не приступ остеохондроза, при котором сесть, не скрючившись, весьма проблемно, то в обновленном помещении можно без проблем «тусить» какое-то время.
Талончики с точным временем приема, информация на специальных экранах и продвижении очереди: все это внушало неподдельные оптимизм, сердце радовалось новым временам, наконец-то наступившим в наших отдаленных районных поликлиниках.
… Но грозный отклик врача, как оказалось, заведующей поликлиникой, вернул в суровую реальность. «Не могу, я же болею»,- пытался оправдываться я. «Что значит, не могу? Через «не могу»!»,- последовал ответ.
Оказалось, что в ходе очередного реформирования здравоохранения поликлиники не только оцифровали, но и передали в ведение главных врачей больниц. А те через видеокамеры приглядывали – нет ли в поликлиниках очередей, а если видели (об этом их информировала специальная система отслеживания через смс), то лишали заведующих премии.
Так что пришлось мне ждать на улице, пока моя очередь не подойдет – ну не лишать же из-за своего остеохондроза людей премии?!