Премия Рунета-2020
Краснодар
+17°
Boom metrics

Своими глазами. Что сегодня происходит в Луганске

Известный публицист посетил непризнанную республику и делится своими впечатлениями на Радио "Комсомольская правда"
Своими глазами. Что сегодня происходит в Луганске

Своими глазами. Что сегодня происходит в Луганске

Ворсобин:

- Николай Стариков сейчас находится далековато – в Ростове-на-Дону. Только что вернувшийся из ДНР лидер движения «Патриоты Великого Отечества».

Стариков:

- Мы вернулись из ЛНР – из Луганска.

Ворсобин:

- Какие впечатления у вас от этой непризнанной республики?

Стариков:

- Когда я говорю «мы», я не о себе во множественном числе говорю, а о нашей делегации – «Патриоты Великого Отечества». Впечатлений очень много. Я последний и единственный раз до этого был в Луганске летом 2015 года. По сравнению с тем, что видел тогда, хочу сказать, что в государственном строительстве продвинулись далеко. На улицах спокойно. Многие раны, которые были нанесены военными действиями, уже залечены. Уже застроены, уже изменены. Тем не менее, видно, что война ударила по Луганску очень сильно. Хочется отметить, что в городе совершенно спокойно. Если не знать, что вокруг идет война, вы ее присутствия вообще не заметите. В этом разница между Донецком и Луганском. В Донецке вы рискуете услышать выстрелы даже находясь в центре города. Потому что до последнего времени почти ежедневно были какие-то обстрелы самого Донецка. По Луганску, слава богу, не стреляют. Единственный за последнее время выстрел был, что называется, точечным, когда украинская сторона обстреляла технику, подготовленную к параду 9 мая. Никто не погиб, но такая акция была проведена. В Луганске этой стрельбы нет вообще. По улицам ходят обычные люди, вы практически не увидите военнослужащих, людей с оружием совершенно не видно. В этом смысле тоже есть определенная разница между Донецком и Луганском. Одним словом, такой хороший южный русский город. Все спокойно.

Но спокойствие это, конечно, обманчивое. Мы ездили к военнослужащим, встретились с ними, поговорили, обсудили, что происходит. И они рассказали, что каждую неделю у них гибнут товарищи. Снайперы, обстрелы из минометов, стрельба на линии соприкосновения не прекращается. Но в городе она не слышна. И в городе все эти жертвы – их нет. Это, конечно, хорошо. Помимо этого, мы привезли гуманитарную помощь в Луганск. Патриотически мыслящие люди, промышленники в России собрали определенные средства, которые они вместе с нами и вручили семьям, потерявшим кормильца во время этой страшной войны. Одному из воинов помогли на протез. Скоро он вернется в строй и будет дальше защищать Донбасс и всех нас от той опасности, которая там нависла. Много было встреч с общественностью. Одним словом, программа была очень и очень насыщенная. И я полон впечатлений. Я только проехал границу, сел в автомобиль дальше и, припарковав его у студии, пришел для того, чтобы поговорить с вами и с уважаемыми радиослушателями.

Ворсобин:

- А как там простые люди живут? Какие там зарплаты, пенсии? Становится ли жизнь лучше?

Стариков:

- Конечно, это очень важный вопрос. В экономическом смысле, я думаю, наступила, если так можно сказать, определенная стабилизация. Средняя зарплата в ЛНР примерно 6 тысяч рублей. 12 тысяч рублей – это уже очень хорошая зарплата. Пенсия порядка 2 тысяч. Поэтому по сравнению с доходами наших российских граждан в ЛНР, конечно, доходы меньше. Цены тоже пониже. Однако люди живут очень и очень тяжело. Многие люди, с кем я разговаривал, прошли через один и тот путь. Когда началась самая страшная стрельба летом 2014 года, очень многие уехали. Когда я был в 2015 году, город был полупустой. Вот уехав, в основном в Россию уезжали, хотя были люди, которые на Украину уезжали, пожив немного, год или меньше, большинство вернулось. И практически все, с кем я разговаривал, как раз прошли этот путь. Они уехали, они надеялись, что все это будет очень недолго. А потом, понимая, что эта ситуация затягивается, они приняли решение вернуться в родной город.

Ворсобин:

- Я был в прошлом году в Донецке. В Луганск тоже заезжал. Я общался с людьми, которые вернулись. Вы почувствовали некую горечь в том, что эта ситуация зависла на неопределенной фазе. Надеялись, что Москва возьмет под крыло, что откроет граница, что экономика возродится с помощью Москвы. А Москва и вроде бы и не признает, и вроде бы не отпускает. И вот эта ситуация многих раздражает. Вы почувствовали это раздражение в ЛНР?

Стариков:

- Честно – не почувствовал. Это не значит, что я общался со всеми, кто абсолютно счастлив или получает очень большой доход. Но ни разу я не слышал каких-то претензий и той горечи, о которой вы говорите. Хотя для нее, наверное, все основания есть. Что касается экономики, я хотел бы отметить, что вообще Донбасс, Луганск в частности, - это очень промышленно развитый регион, который начал развиваться еще в царское время, потом в Советском Союзе активно развивался. Там очень большое количество очень крупных предприятий. Так вот, большинство из них, что называется, лежало на боку уже в украинское время. Там «естественным» путем прошла та самая индустриализация, которую мы с вами можем наблюдать и в наших городах. Я думаю, что жители более-менее средних, крупных городов России прекрасно знают, где у них находится какой-нибудь торговый центр, который раньше был заводом. В Луганске ситуация такая: торговые центры есть, а заводы закрыты. Часть из них была закрыта в украинское время, часть оказалась в сложном положении в ходе боевых действий. Конечно, экономическое положение там, мягко говоря, не очень. Вот это возрождение, насколько это возможно в ситуации боевых действий, оно происходит.

Конечно, что хочется отметить, это, когда вы приезжаете в зону боевых действий, вы этой зоны не видите. Когда кругом ходят красивые девушки (а девушки на Донбассе очень красивые), дети, подростки , ходит транспорт, работают общественные заведения, кафе, рестораны, магазины, вы не слышите никакой стрельбы. И потом, вы разговариваете, например, с красивой девушкой 19 лет. Вы были в период, когда это было? Да, говорит, была, в мой дом попал снаряд. И вы сразу с небес возвращаетесь на землю. Вы понимаете, что война рядом. Эта девушка стоит, которая могла быть убита. В ее семье могло произойти горе. Слава богу, снаряд попал куда-то так, что никого не убило и не ранило. Тем не менее, там свидетелей войны – все. Вот каждого останови на улице, он видел, слышал, участвовал в боевых действиях.

Ворсобин:

- Они действительно участвовали, но была цель. А цель была ясна. Когда случился Крым, после того как прошли такие страшные боевые действия, при некоторой поддержке наших войск, думали граждане местные, что дальше идет естественное признание и включение в состав России. По сути, все ждали Россию. И эта надежда теплится до сих пор. Но сейчас этого не происходит. Неужели вы за время пребывания там не слышали ни разу некую мольбу или просьбу: ребята, ну признайте нас, возьмите нас. Нет разве такого?

Стариков:

- Действительно, не слышал ни разу.

Ворсобин:

- Вы там долго были?

Стариков:

- Четыре дня. Но у нас были разные встречи. Нам этого не говорили, наверное, не потому, что этого не хотят, а потому что те мысли, которые мы озвучивали, отвечали на вопросы людей значительно раньше, чем они их задавали. Собственно говоря, я и в интервью луганским СМИ, и на встречах с общественностью говорил, что, на мой взгляд, ситуация сегодня зашла в тупик. Вот этот период странного мира, более похожего на вялотекущую войну, когда люди гибнут каждую неделю, он продолжается, продолжается, продолжается. И ему не видно ни конца, ни края. И чтобы выйти из этого тупика, на мой взгляд, нужен какой-то новый нестандартный ход. И здесь я озвучил те вещи, которые мы с вами тоже обсуждали в рамках программы. Я считаю, что Россия должна выдать паспорта гражданства Российской Федерации всем жителям Донбасса. И это должен быть только первый этап. Вторым этапом Россия должна заявить, что она выдаст паспорта всем гражданам Украины, конечно, кроме тех, кто запятнал себя преступлениями и недостоин этого.

Ворсобин:

- Вы вернулись из ЛНР, из вечно воюющего Луганска. А как это возможно, если их не признать? Если не принято некое решение, подобному тому, как мы приняли решение по Абхазии и Южной Осетии?

Стариков:

- Прежде чем ответить на ваш вопрос, не могу вас не поправить. Не «вечно воюющий Луганск», а четыре года отстаивающий свое право на жизнь, по сути.

Ворсобин:

- Ваша версия.

Стариков:

- Теперь отвечаю на ваш вопрос. Что касается – почему Россия не признает ДНР и ЛНР. Мне кажется, что Россия поступает в данном случае правильно. Признание ДНР-ЛНР – это будет расцениваться как отказ от остальной части Украины. Фактически Россия зафиксирует, что мы, Россия, мы считаем зоной российских интересов или зоной проживания наших сограждан, или зоной проживания людей того же великого народа, к которому мы относимся, только Луганскую и Донецкую область. Это неправильно. Мне кажется, что, конечно же, мы должны говорить о воссоединении народа. А это значит – о воссоединении России и Украины целиком, а не по частям. Это первое.

Второе. Что касается перспектив, каким образом поступать. Если мы выдаем паспорта, это не означает признание юридического статуса того или иного пока не признанного государства. Прецедент уже есть – Абхазия, Южная Осетия. Россия выдала паспорта жителям этих республик. И только после этого, после уже серьезных событий, которые произошли в 2008 году, произошло признание со стороны России. Но изначально эти процессы между собой не были связаны.

Ворсобин:

- Что мешает нам пойти на эту меру?

Стариков:

- Я могу только свою точку зрения выложить. Мне кажется, что должно быть принято политическое решение, политическая воля. Я считаю, что время для этого настало. Я был противником ввода российских войск на Украину, я считаю, что этого нельзя делать ни в коем случае. Вот сейчас я считаю, что Россия должна начинать проводить некие дипломатические шаги, которые помогут выйти ситуации из тупика. Нужно дать донбассцам российское гражданство и заявить о том, что любой гражданин Украины, который не запятнал себя, может в ускоренном порядке, для этого нужны специальные законодательные акты и специальные открытые консульские пункты вокруг украинской территории на территории России, может выехать с территории Украины и буквально за день-два получить российское гражданство. Это надо рекламировать всяческими способами. Когда миллионы, десятки миллионов граждан Украины станут гражданами России, эта война закончится сама собой.

Ворсобин:

- Другими словами, Россия еще не определилась, что делать с Украиной, что делать с Донбассом. Получается, что в этой затянувшейся паузе Донецк и Луганск – заложники борьбы между Россией и Западом?

Стариков:

- Запад осуществлял фактическую оккупацию Украины.

Ворсобин:

- Ключевое слово – заложники. Мы говорим о Донецке и Луганске.

Стариков:

- Осуществив государственный переворот, киевские сепаратисты дальше развязали гражданскую войну. Они развязывали ее абсолютно сознательно. И вот пример Луганска в этом смысле даже более наглядный, чем пример Донецка. Мы сегодня говорили о сходстве и разнице между этими двумя соседними городами. Вот разница в том, что в Донецке есть центр, по которому практически никогда не стреляли или крайне редко. Когда я был в 2015 году, один снаряд там взорвался. По окраинам лупят каждый день. В Луганске нет ни одного района, куда не стреляла бы украинская артиллерия или системы залпового огня, куда не были бы осуществлены атаки авиации. Весь город был покрыт попаданиями снарядов. В этом разница. Это первое.

Второе. В июне 2014 года украинская артиллерия начала стрелять по Луганску без каких-либо на то оснований и просто по площадям. Снаряды сыпались в разных районах. Именно тогда были наибольшие жертвы среди гражданского населения. И вот они, конечно же, подтолкнули большинство населения Луганска, чтобы взять оружие в руки и защищаться. Те, кто открыл артиллерийский огонь и огонь «Градом» по городу, по мирным кварталам, они хотели спровоцировать людей защищать себя. Им нужна была гражданская война. Они эту гражданскую войну и организовали. Поэтому нельзя говорить, что люди стали заложниками неправильной или правильной политики российского руководства.

Ворсобин:

- Это произошло, согласен. Но то, что происходит эта пауза… Россия могла бы сделать шаги и внешнеполитические, и с признанием паспортом, и так далее. Есть туча времени. Но Россия держит паузу. Именно из-за этого люди и страдают. Вы говорите о страшных цифрах – 3-4 тысяча зарплата. Вы можете представить, как там люди живут? Я смотрю на форумах, как живут в Донецке и Луганске. Они, конечно, клянут Киев. Но они клянут и Москву за это.

Стариков:

- Во время этой поездки у меня было общение очень позитивное. Не со специально отобранными людьми – с совершенно разными. С военнослужащими, которые жизнью рискуют. Тем не менее, настрой очень и очень боевой. А что касается шагов, которые необходимо проводить, я согласен, что теперь настало время для того, чтобы действия России на дипломатическом фронте были более активными. Пора переходить в наступление.

Ворсобин:

- Может ли радикализироваться ситуация на так называемом фронте, может ли обостриться ситуация на Донбассе? Почувствовали, что там сгущаются тучи? Или этого нет?

Стариков:

- Я был только в Луганске. В Луганске нет ни стрельбы, ни канонады, ничего не слышно, такой спокойный город. Эта тишина обманчивая. Однако мое мнение, не профессионала военного, я думаю, что США, а значит, и киевская власть заинтересованы в такой вялотекущей ситуации «ни мира, ни войны», которая дает возможность решать социальные проблемы Украины. Сотни тысяч здоровых мужиков забриты в армию, сидят в окопах, получают минимальную зарплату, и все вопросы «а когда мы получим что-то?» - вот после войны. И чем дольше война идет, тем меньше нужно отвечать на эти самые вопросы. Также нужно и можно списывать все сложности, которые имеются в украинской экономике, не проходящие боевые действия. Война Киеву очень нужна. Американцам она нужна для того, чтобы оказывать давление на Россию. Чтобы рядом с нашими границами была такая кровоточащая рана.

Ворсобин:

- Но и России выгодно такое положение, которое давит и на Киев, и на Запад.

Стариков:

- России вообще невыгодно такое положение. Потому что для России это затраты, потому что мы поддерживаем Донбасс. Постоянная угроза втягивания в военные действия – это значит, что мы военным путем должны держать определенные группировки на границе. Потому что там может произойти что угодно. И те вопросы, которые мы задаем друг другу, и не только в эфире. Сколько же будут продолжаться эти действия? Американцы не несут никакого ущерба, Россия находится в сложном положении. Именно поэтому американцы эту войну и развязали.

Ворсобин:

- Сколько тратит Россия в год на поддержку этих республик?

Стариков:

- Я не владею этими цифрами.

Ворсобин:

- И насколько это существенный урон для бюджета?

Стариков:

- Я думаю, что в российском бюджете любые средства были бы нелишними. У нас очень много проблем. Но мы должны поддерживать Донбасс и увеличивать наш военный бюджет.

Ворсобин:

- Для глубинки это слышится диковато. Когда у людей низкие зарплаты по всей России, многие бюджеты городов убыточны, денег ни на что не хватает, а вы ратуете за увеличение военного бюджета.

Стариков:

- У нас, наоборот, патриотизм больше разлит в глубинке. Это в Москве вы найдете либералов, которые говорят, что надо взять все деньги и раздать пенсионерам и детям. Когда они пришли к власти, мы с вами видели, как в 90-е годы они прям все раздали пенсионерам и детям, у нас прям школы просто на каждом шагу строили, пенсионерам такую пенсию подняли…

Ворсобин:

- Нельзя физически раздать? Нельзя сделать бюджет социально ориентированным? Не получается?

Стариков:

- Наполеон сказал: если не будете кормить свою армию, будете кормить чужую.

Ворсобин:

- Уходим с Донбасса, переходим на внешнеполитическую нашу сферу. Это БРИКС. Скоро будет саммит БРИКС. Кроме того, скоро увеличение этой структуры. Туда вроде собирается вступать Турция.

Стариков:

- Коллега, вы такие обороты используете. Все думаю: случайно у вас это вырывается или, как говорится, по наитию. «Уходим с Донбасса». Не уходим с Донбасса. Потому что Донбасс – там живут такие же люди, как мы с вами. И я неоднократно говорил в Луганске на встречах, я чувствую себя там как в России. Там Россия и есть. Собственно говоря, и вся Украина – это тоже Россия. А вся Россия – это Украина. Потому что это один великий народ.

Теперь переходим к БРИКС. Это не военный союз, это экономико-политическая организация, в которую входят страны с быстро растущей экономикой, как назвал их один из англосаксонских наблюдателей, который и придумал эту аббревиатуру, составленную из первых букв названий государств. Теперь туда хочет Турция. Возникает вопрос: зачем туда Турция хочет? И что это – желание Эрдогана, может быть, не в последний вагон, но уже в предпоследний вагон уходящего в будущее поезда запрыгнуть? Или это какой-то размен и политическая игра? Мне кажется, что второе больше, чем первое. Турция занимается политическим маневрированием. После того, как Эрдоган чудом благодаря помощи нашего президента остался в буквально смысле жив, после попытки государственного переворота в Турции, американцы фактически с Эрдоганом и вообще Запад очень настороженно разговаривают и всячески демонстрируют ему свое нерасположение.

Это примерно выглядит так. Что вот пока в Турции этот руководитель, мы как-то с Турцией не общаемся и никуда ее принимать особо не собираемся, наращивать наше сотрудничество – тоже. Эрдоган в ответ закусывает удила и говорит: а мы тогда закупим С-300 у России. В ответ американцы, которые привыкли только с позиции силы разговаривать со всеми своими партнерами, говорят: а мы тогда не дадим вам Ф-35. .И вот сейчас вы можете видеть в новостной ленте, как они обмениваются информационными ударами по поводу – надо или не надо американцам продавать туркам этот истребитель. Турция требует, чтобы ей продали, американцы говорят, что нет. И в ответ мы видим такой жест. Турция говорит: ах так? А я тогда вступлю в БРИКС. Мне кажется, что здесь больше все-таки есть желание Турции как-то договориться с американцами, используя в качестве разменной карты разговоры о вступлении в БРИКС. Потому что эта процедура достаточно долгая.

Второе. Когда мы говорим об этой организации, мы должны говорить, что это организация с большим потенциалом, который до сих пор не реализован. По большому счету, за прошедшие годы какой-то альтернативной экономической реальности БРИКС не возникло. Страны БРИКС – Китай, Индия, Бразилия, Россия – разбросаны по всему Земному шару. Да, перспектива, да, растущие экономики, да, большое количеств населения, да, ВВП растет. Но пока не удается до конца скооперироваться, чтобы реально воплотить тот потенциал, который в БРИКС существует. Приведу пример.

Рейтинговое агентство Moody's, Standard & Poor’s, еще третье есть агентство. Это значит, что есть три конторы, которым все в мире верят на слово. Практически так. Если этот Moody's говорит, что какая-то страна, компания, корпорация находится в сложном положении, то есть понижает рейтинг этой компании, все начинают либо покупать, либо продавать ценные бумаги. И это наносит очень серьезный ущерб этой самой корпорации. Если кто-то скажет, что в банке проблема, и все вкладчики придут за своими вкладами, от банка ничего не останется.

Ворсобин:

- У Moody's репутация. Видимо, его не ловили за руку и не говорили, что они дают ложные данные.

Стариков:

- А вот ловили. В офисах рейтинговых компаний были проведены обыски. Вы просто уже забыли, 2008 год, Италия, вот эти самые Moody's решили понизить рейтинг Италии. А Италия решила провести обыски в ответ. Вот такая экономическая мера. И помогло. Moody's сразу поверили в экономику Италии, изменили свои прогнозы ее развития. И рейтинг повысили. Чем чревато понижение рейтинга? Если рейтинг понижается, значит, этот заемщик ненадежный. Значит, что либо вообще не надо давать ему в долг, то есть у него сложности с получением кредитов и продажей своих ценных бумаг. Либо ему надо давать под больший процент.

Ворсобин:

- Когда понизили рейтинг России, наши телеканалы заявили о том, что это все спланированная акция против России. Прошло время, экономика у нас приподнялась. И рейтинговые агентства вернули лидирующие позиции. И наши это восприняли так: дескать, о, у нас поднялась экономика. О том, что мы раньше эти рейтинговые агентства уличали в том, что они лживые, тут же забыли. Я клоню к тому, что в случае, когда рейтинг не оправдывает надежд, хочется сказать, что он фальшивый. Этим грешат все правительства мира, мне кажется. Вы про итальянское уже сообщили.

Стариков:

- Не совсем так. Вот есть радиостанция "Комсомольская правда". Есть еще какая-нибудь радиостанция, мы ее называть не будем, скажем, на букву «Э». И вот эта радиостанция создала у себя отдел, которому по какому-то недоразумению весь радийный мир доверил оценивать рейтинги ведущих на радиостанциях. Абсолютно независимый подотдел радиостанции «Э» говорит: у ведущего товарища Ворсобина рейтинг такой-то. И на основании этого рейтинга руководство «Комсомольской правды» выплачивает ему премию или нет. А если у него совсем низкий рейтинг, оно его вообще увольняет. Возникает вопрос: а "Комсомольская правда" сама может оценивать? Нет, "Комсомольская правда" для того, чтобы оценить работу своего ведущего, должна в обязательном порядке воспользоваться «независимыми» рейтингами, которые составляют фактически ее конкуренты. А можно ли другие рейтинги получить?

Ворсобин:

- Мы отвлекаем от БРИКС очень жестоко.

Стариков:

- Так вот, когда ясность этой ситуации пришла ко всем руководителям стран БРИКС, они решили создать свое рейтинговое агентство. Вот точно так же маленькое БРИКС – радио "Комсомольская правда" – создало бы свой отдел, который бы оценивал ведущих радио "Комсомольская правда". И было бы совершенно все равно, что там на радиостанции «Э» независимо думают.

Ворсобин:

- Вы знаете, что произойдет? Что такое аудит? Это когда сторонняя организация проверяет эффективность и воруют или нет в какой-то организации. Если вы создадите такую же организацию у себя в конторе, которая себя же будет проверять, это называется коррупцией. Они будут заинтересованы в том, что… Там будут такие расклады, что у какого-нибудь условного Казахстана или Узбекистана рейтинг будет всегда ААА+++, потому что это делает их агентство. У каждого бая и тирана будет какое-нибудь подручное агентство, которое будет кричать: какая великолепная у нас экономика! Да у нас лучше чем в Америке! Это будет всегда. От этого экономика пытается убежать. А вы призываете идти обратно в каменный век.

Стариков:

- Я понимаю, что вам нравится слово Moody's просто само по себе. И вы готовы ему доверят оценку.

Ворсобин:

- Интересный аргумент.

Стариков:

- А мне больше нравится независимое рейтинговое агентство БРИКС. Так вот, оно будет создано одно, оно будет иметь наднациональный характер. Оно не будет национальным. Будут разработаны специальные методики, специальный персонал нанят. И сейчас идет вопрос, где оно будет базироваться. Судя по беседам, оно будет точно не в России. Поэтому, как вы говорите, баи, во-первых, с уважением надо к нашим среднеазиатским товарищам относиться, во-вторых, там будут, скорее всего, какие-то другие государства. Но проблема заключается в том, что, осознав необходимость такого рейтингового агентства, эта необходимость, к сожалению, не воплощена в реалиях до сих пор. Я читал интервью тех, кто занимается этим в БРИКС, они говорят о сегодняшнем отставании уже на два года по графику. Надеялись, что это будет сделано, будут приняты решения, прописаны какие-то процедуры. И уже на два года идет отставание.

Ворсобин:

- А почему?

Стариков:

- Причин много. Нужно погружаться в них. БРИКС – это организация с большим потенциалом, который сегодня, к сожалению, не реализовывается. В том числе из-за такой длительной сложной процедуры.

Ворсобин:

- А если это версия такая, что участники БРИКС совершенно и не преследуют никаких экономических особенных целей, входя в эту организацию, а, подобно Турции, просто тактические выгоды имеют, или показать козью морду Америке. Сделать так, чтобы показать свою позицию. Но на долгосрочную экономическую перспективу они не планируют. Поэтому и рейтинговое агентство у них в планы не входит.

Стариков:

- Я думаю, что это теория заговора. Китаю Америке ничего показывать не надо. Америка уже начала торговую войну с Китаем. Поэтому никаких козьих морд им не нужно делать. Нужно ответные шаги осуществлять. Совсем недавно Пакистан присоединился вдобавок к Индии.

Ворсобин:

- Им тоже надо, они с Америкой тоже…

Стариков:

- Антагонисты объединяются на одной площадке. Это очень важно. Помимо этого, БРИКС – это еще и альтернативный центр эмиссии. Здесь тоже есть определенное торможение. Очень долго говорят об увеличении расчетов в национальных валютах, но больше говорят, чем этот процесс нарастает. Это первое. Второе. В государствах – членах БРИКС открываются филиалы банка БРИКС. Это тоже новый эмиссионный центр. Просто надо активней делать мир многополярным. И доллар вытеснять из расчетов, и создавать свою альтернативную экономическую систему.

Ворсобин:

- Когда Турция войдет, как будет звучать слово БРИКС?

Стариков:

- Я думаю, что Турция не войдет. По крайней мере, в ближайшей перспективе я бы об этом не говорил. БРИКС, говоря современным языком маркетинга, это уже бренд. Это значит, что просто нужно объявить, что теперь название организации исторически сложилось, и оно отражает не всех его членов, потому что у нас скоро букв не хватит в алфавитах, а просто оно так называется. Но оно теперь не означает первые буквы стран, которые входят в эту организацию. И проблема решена.

Ворсобин:

- На сайте МИД Российской Федерации размещена забавная фотография. На ней изображен министр иностранных дел Сергей Лавров и под ней надпись: «Фото целебное. Прикладывать к больным местам на планете. В ряде географических точек может вызвать эффект экзорцизма». Как вам такой дипломатический юмор?

Стариков:

- По-моему, достаточно остроумно сделано.

Ворсобин:

- У нас в социальных сетях это разнесли в пух и в прах. Это скоро станет мемом.

Стариков:

- Чувство юмора вообще помогает в жизни, в том числе и в жизни дипломатов. Они обычно такие серьезные. Мне кажется, что популярность Сергея Лаврова обусловлена тем, что он очень живой. Это значит, что он иногда пошутить может. У него улыбка на лице. Он прекрасно русским языком владеет, значительно лучше, чем английским. Это хорошо. Но нельзя все время хи-хи-ха-ха. Это один из элементов дипломатии, но это не может заменить дипломатию. Твиттер, Фейсбук, всевозможные флешмобы и шутки – это хорошее дополнение к жесткой, целенаправленной, ясной внешней политике. Постебать наших геополитических соседей по планете – дело хорошее. Но только мне кажется, здесь я бы чуть-чуть поправил. Это надо прикладывать не к местам планеты, а к неким горячим головам. Я думаю, что целебная фотография Лаврова, лучше где он обнимается вместе с Шойгу, может эти головы очень сильно остудить. Думаю, что поможет от зубной боли. Потому что уверен, что некоторые товарищи, глядя на пуски наших ракет, на наши парады 9 мая, у них просто зубовный скрежет, а после этого зубки болят. Поэтому здесь фотография тоже могла бы помочь. У меня только один вопрос: помогает ли эта фотография от «Новичка»? Потому что наши английские партнеры уже договорились до того, что якобы российские агенты в целлофановой упаковке фабричной духи, в которых якобы «Новичок», разбрасывают по английским паркам.

Ворсобин:

- Вы предлагаете эту фотографию выслать в Англию, чтобы врачи применили это для тех, кто был отравлен?

Стариков:

- Я думаю, что если уж постебаться, то по полной программе. У наших партнеров капитализм. Это значит, что пресс совершенно свободная. Это значит, что она, например, за деньги может опубликовать рекламу. Вот давайте в качестве рекламы опубликуем фотографию Сергея Лаврова в британской газете, ту фотографию, о которой идет речь на сайте нашего МИДа.

Ворсобин:

- Отсыл идет на те фотографии, которые прикладывали к больным местам во время Чумаков и Кашпировских. И делали это обычно мошенники. Когда идет речь о целебных способах излечения, поэтому и пишут те, кто комментируют это, даже социологи пишут, что ранее СМИ сообщали, что, по данным соцопросов, рейтинг Лаврова за последние полгода резко пошел вниз. Поэтому, дескать, такие фотографии вдруг появляются на сайте МИД.

Стариков:

- Хотел бы узнать, что за средства массовой информации говорят о том, что рейтинг Лаврова пошел вниз.

Ворсобин:

-Соцопрос говорит.

Стариков:

- Я не вижу ни одних причин для этого. Поэтому очень сомневаюсь в том, что это какая-то достоверная информация.

Ворсобин:

- Ссылка идет на «Леваду» и ВЦИОМ.

Стариков:

- «Левада» получает деньги западные, иностранный агент. Что же от него ожидать?

Ворсобин:

- Неужели вы замахнетесь на ВЦИОМ?

Стариков:

- ВЦИОМ не читал, поэтому позвольте засомневаться. Так вот, продолжу. Я не вижу здесь отсыла ни к кому. Потому что, если мы это опубликуем в Daily Mail, я думаю, что вряд ли английские лорды и рядовые англичане знают, кто такой Кашпировский. Вот кто такой Лавров – они увидят. И прочитают текст, который должен быть написан с таким же юмором по-английски.

Ворсобин:

- Зачем это все? Зачем эти юмористические выкладки на официальном сайте МИДа? Вы где-нибудь видели, чтобы в США на официальных сайтах департамента это выкладывали? Или в Великобритании подобные шуточки? Я не говорю о твитах американского президента.

Стариков:

- Объясню. Мы просто тем самым показываем, что мы никого не боимся, у нас прекрасное настроение, мы можем шутить. И вообще мне кажется, что это похоже на карикатуры Кукрыниксов во время Великой Отечественной войны. Только если бы могли их в Völkischer Beobachter эту карикатуру разместить, я думаю, как-то боевой дух немецкой армии мы бы тем самым подорвали. Так вот давайте воспользуемся тем, что сегодня война идет по другим правилам, и мы имеем возможность опубликовать во враждебной нам прессе такую фотографию.

Ворсобин:

- Я все жду, когда такой же опыт другие министерства возьмут на вооружение. И министерство по социальной политике или Минздрав опубликуют подобные живые фотоколлажи для своих министров. Посвященные пенсионной реформе, проблемам образования или здравоохранения. Скучные у нас официальные сайты министерств.

Стариков:

- Не засчитан вам троллинг. Вы опять перешли на тему «давайте все раздадим детям и пенсионерам». Мы говорим о внешней политике, о шутке, направленной на внешнюю аудиторию, для того, чтобы послать ей сигнал: ребята, если вы ждете нашего уныния, ничего вы не дождетесь. Поэтому давайте по-нормальному договариваться. В том числе и об окончании гражданской войны на Донбассе. Что касается других министерств, у них другие задачи. Поэтому шутку повторять дважды и трижды не надо. Один раз – и достаточно.

Ворсобин:

- Лавров сейчас считается министром-долгожителем, по сравнению со своими коллегами. Его аппаратный вес, глядя на такие шуточки, это попытка поднять свой аппаратный вес и себя продвинуть, что говорит уже о неких проблемах? Или это человек настолько прочно сидит в своем кресле, что может и улыбнуться?

Стариков:

- Вы серьезно думаете, что Сергей Викторович приехал с утра на работу, вышел к коллективу и говорит: вы знаете, у меня отличная идея. А давайте мою лечебную фотографию опубликуем на сайте министерства.

Ворсобин:

- Легко! Хорошее настроение у человека было. Почему нет?

Стариков:

- Это решение, конечно, коллективно. И я думаю, что оно никак не связано ни с увеличением внутриаппаратного веса или с его понижением. Что же касается министра-долгожителя, да, министр-долгожитель, один из немногих министров переназначенного правительства Медведева, который вызывает симпатии у нашего населения.

Ворсобин:

- Здесь важнее, чтобы он вызывал профессионально хорошие чувства у иностранных граждан. Он в том министерстве, которое не внутренней политикой занимается. Мы можем поржать над этой фотографией, но нам от этого все равно. А вы уверены в том, что иностранцы поймут ее ровно так, как вы рассказали? Может, они воспримут, что Россия потихонечку сходит с ума?

Стариков:

- Во-первых, для того, чтобы правильно оценить реакцию наших западных партнеров, у нас существуют и МИД, и специалисты, которые долгое время жили на Западе, может быть, изучали их психологию, эксперты. Поэтому с ними в этом случае надо посоветоваться. Это внешнеполитический акт. А что касается, что наш министр иностранных дел должен нравиться Западу. Да вообще ни разу. Посмотрите, когда у нас была наиболее успешная дипломатия. Когда ее осуществлял Громыко, который вообще не нравился Западу, они его терпеть не могли. Они его называли «Мистер Нет».

Ворсобин:

- Я сказал – профессионально нравился. И Громыко очень уважали.

Стариков:

- Так вот, чем жестче наш дипломат, тем больше он нравится внутри страны и тем меньше он нравится за рубежом. Мы ведь Сергея Викторовича любим не только за шутку, внешний вид, улыбку. Он нам нравится за отстаивание интересов России.

Ворсобин:

- И на этой теплой ноте в адрес Лаврова мы заканчиваем нашу передачу.