"Нам выпала честь опустить с громом занавес этого страшного спектакля"
Всеволод Альбертович Михельсон.
Мы продолжаем публиковать серию писем Всеволода Альбертовича Михельсона (31 марта 1911 г. – 20 января 1997 г.) – доктора филологических наук, профессора, автора более 90 научных трудов по русской литературе. Полную биографию автора, а также его письма читайте здесь.
5 июня 1944 г.
Нам выпала честь опустить с громом занавес этого страшного спектакля, который начался в 1941-м, и, как ты чувствуешь, уже начался последний акт, и наиболее нетерпеливые зрители уже думают, как бы вскочить в трамвай, идущий домой, но наша задача – остаться до конца. Наши солдаты все поголовно изучают элементы немецкого языка (разговор с мирным жителем), приходится с этим много возиться. У нас в землянке живёт заяц.
12 июня 1944 г.
Привет с фронта, как пишут наши солдаты. Бить будем финнов и ставить их на колени. Как всегда, специальность моя оказалась ни при чём, и я буду бить финнов не по своей специальности. Кроме финнов, здесь ещё два врага: бешеные комары, в борьбе с которыми я непременно проливаю кровь. И болота. Иногда думаю: вот убьют, а Лидка как же, и так не хочется умирать и кому-нибудь тебя отдавать. Ну, это сентиментальности. Маме о том, что я на фронте, не написал. Места здесь красивые: леса, леса, леса, озёра. Когда услышишь по радио приказ войскам Карельского фронта, знай, это относится и ко мне.
3 июля 1944 г.
Не знаю, скоро ли ты получишь это письмо, но знаю, что мне долго-долго не получить твоих писем, а ты ещё, как назло, в последние дни так редко писала. Ведь правда, ты поступала нехорошо? Только что «форсировали», как у нас говорят, озеро, одно из 30 тысяч озёр, которые бог рассовал по всей Карелии, не зная чувства меры. Вот, если твой муж проживёт войну, то мы съездим с тобой сюда, в зелёную красавицу Карелию, за которую, право, стоит воевать. На Кавказе есть Рица, и все таскаются туда поглазеть, насорить яичной скорлупой и консервной жестью, а здесь налево плюнешь – «Рица», направо плюнешь – «Рица»… Я хожу да похваливаю синие озёра, зелёные леса, а комбат, которому нужно протащить здесь обоз или 45-миллиметровые пушки, матерится. И никто со мной не соглашается, что Карелия – всё-таки красивая женщина. Подходим к финской границе, бои становятся всё ожесточённее. «Что день грядущий мне готовит?» Кто его знает, но живём – не тужим. Вот сейчас лежу я на пузе под сосной… Есть у меня мальчик такой – Яковлев, мой кормилец, поилец и ангел-хранитель, принёс мне котелок каши гвардейской с салом. Бой, как весенний дождь, отгремел и стих, мы собираемся сразиться в дурака. Между прочим, в ночь перед переправой меня 13 раз оставили в дураках, и я решил, что ты меня всё-таки любишь. Пиши чаще маме, восполняй мои письма. Мне ещё войны хлебать не перехлебать, я подыскиваю ложку побольше. А я б на твоём месте съездил в Краснодар посмотреть, арбузов покушать. Мне, кроме матери, никто из института не пишет, сволочи. Нет ли чего от Кравченко? Тишь, болотца, устал, надо поспать. Твой Сева.
23 июня 1944 г. Карелия.
Многоуважаемая Лидия Петровна! Привет, Лидок! Сижу в финском блиндаже, на финской бумаге, финским карандашом пишу в родную Россию дорогой моей русской женщине письмо. Знаешь, сейчас на фронте большой популярностью пользуется песенка «Огонёк». Она очень хороша. У каждого из нас есть такой огонёк, который ведёт нас вперёд и хранит.
Как интересно получается, я попробовал особенности всех фронтов… Здесь война похожа на войну на Кавказе, так же идёт она в лесах, по тропам и просекам, но здесь новый сюрприз – болота, за пять дней боёв мы уже к нему привыкли. Земля эта – красавица, в зелёных лесах, как ты, когда, помнишь, невестой была в лягушачьем платье? Чудные белые ночи, ни на миг не темнеет. Озёра – как драгоценные камни в зелёной оправе. За такую землю, нашенскую, русскую, мы воюем так, что финны бегут без сапог и шинелей, а то и без штанов. 21.6.44 мы форсировали Свирь, она чище Кубани и такая же быстрая, финны укрепляли берега три года, а мы их опрокинули за несколько часов.
Наш батальон был первым при форсировании. Я был комендантом переправы, а это важная шишка, девочка моя. В бою, конечно, в грязь лицом не ударил. Видно, ваша любовь сохранила меня. Я цел и невредим. А сейчас мы гоним финнов денно и нощно, хоть они умеют воевать в лесах, но мы их бьём и очистим уже весь берег Свири. Целую. Часто думаю о тебе. Писать буду нерегулярно, сама понимаешь, леса, бездорожье, преследование, быт. Но думаю, регулярно. Получила ли ты 300 рублей? В следующем месяце пришлю больше. Целую, Сева. Привет Марии Васильевне, Аве. Посылаю немного конвертов.
6 августа 1944 г.
Письма доходят плохо, отвечать поздно. Это всё равно, что вести разговор так: собеседник сказал фразу, ты послушала, промолчала, а завтра пришла и ответила.
Ни хрена из такого разговора не получится. Отвечать немедленно, тогда письмо живое, как отрывок разговора, тогда письмо с душой. И кроме того, писать по собственной инициативе. Скоро увижу новые картины, новые поля, может быть, будет веселее, чем в болотах, которые уже порядком надоели. Заболел дизентерией, переношу на ногах, уже выздоравливаю. Глушу сульфидин, но она мне всё равно «даёт жизни», как здесь говорят…
10 августа 1944 г.
Мы возвращаемся почти все с орденами, свою задачу выполнили с честью. Я, правда, приеду без ордена, т.к. ещё нет приказа, но там на месте, очевидно, получу.
Москва – город нашей любви, наших первых встреч – всегда будет для меня по тысячам причин тысячу раз дорог, на втором месте – Краснодар, на третьем – Киров.
В отпуске поживём маленько и поедем делать большую неприятность Гитлеру. И так, как удрали от нас за полтора месяца на триста километров финны, до самой своей границы, так саданём мы и немцев, только уже на их земле. Вид у меня, к сожалению, вовсе неважный, болотный солдат.
17 октября 1944 г.
Письма твои – аккумулятор тепла. Скоро станем с тобой Афанасием Ивановичем и Пульхерией Ивановной, но в ХIХ веке живут иначе, чем в ХХ. Можешь меня поздравить: 1 октября мне вручили орден Красной Звезды за Карелию. Таким образом, ныне я орденоносец.
Что ещё новенького? Новая английская шинель, солдатская, новые сапоги, своё одеяло, подушка, матрац. А то был я человек – гимнастёрка, брюки, сапоги, полевая сумка, плащ-палатка, что ещё на фронте человеку надо? Оброс и задумался.
Проект «Письма с фронта» создан КП совместно с идейным вдохновителем и автором одноименного четырехтомника, Заслуженным журналистом Кубани Татьяной Андреевной Василевской при поддержке строительной компании «АСК».
«АСК» горды за прошлое, уверены в будущем!